Гайцзин
Зима, кстати.
холодно на улице так, что смерзаются порою глаза(по разным источникам - от 27 до 31 градуса Цельсия ниже нуля). Хорошо, что без ветра.
И в такую погоду город объят дымкой - редкие ночные автомобили, канализационные люки - парят так, что просматривается далеко не всё в клубах белого пара.
Жёлто-оранжевая луна недобро посматривает из-за крыш. Звёзд - почти не видно, впрочем, в городе их видно редко.
Торжественная безысходность зимней ночи постепенно растекается по закоулкам, и проникает сквозь органы восприятия в мозг, создавая иллюзию иллюзии - ощущение сна или смерти - что, в сущности, одно и то же, дело лишь в сроках.
Уходит год. Медленное, почти физическое ощущение истекания времени.
Сосуд со временем опустошается... Клепсидра замрёт - и эхо последней капли-секунды долго будет звенеть в тишине, отдаваясь в сознаньях людских эхом - и смутным ощущением потери.
холодно на улице так, что смерзаются порою глаза(по разным источникам - от 27 до 31 градуса Цельсия ниже нуля). Хорошо, что без ветра.
И в такую погоду город объят дымкой - редкие ночные автомобили, канализационные люки - парят так, что просматривается далеко не всё в клубах белого пара.
Жёлто-оранжевая луна недобро посматривает из-за крыш. Звёзд - почти не видно, впрочем, в городе их видно редко.
Торжественная безысходность зимней ночи постепенно растекается по закоулкам, и проникает сквозь органы восприятия в мозг, создавая иллюзию иллюзии - ощущение сна или смерти - что, в сущности, одно и то же, дело лишь в сроках.
Уходит год. Медленное, почти физическое ощущение истекания времени.
Сосуд со временем опустошается... Клепсидра замрёт - и эхо последней капли-секунды долго будет звенеть в тишине, отдаваясь в сознаньях людских эхом - и смутным ощущением потери.